Текст: Евгений Викторович Богданов (1953 – 2024), сотрудник нацпарка «Смоленское Поозерье» (1997 по 2021), ветеран заповедного дела (текст (с сокращениями) взят из сборника очерков «Люди заповедные», Автор идеи и организатор подготовки сборника к печати АНО ЭкоЦентр «Заповедники»)
_________________________
_________________________
Герой татарского заповедного эпоса
Главный фигурант нашего повествования, человек всесторонне талантливый, живёт ярко и неординарно, с осознанием чувства собственного достоинства. За что ни возьмется — выходит добротно и красиво. С ним, открытым и по-хорошему компанейским, в любой ситуации интересно, а в наш странный век, когда каждый тащит одеяло на себя, это встречается не часто. С него хочется брать пример, с ним хочется сотрудничать и просто находиться рядом. Короче говоря, без всякой натяжки он вполне тянет на определение «герой нашего времени».
Последние двадцать с лишним лет он руководит Волжско-Камским государственным природным заповедником (ВКГПЗ). Подняв за годы своего директорства этот заповедник буквально из руин, он сделал его одним из самых сильных и надежных в заповедной системе. Для тех, кто ещё не догадался, о ком идет речь, это Юрий Александрович Горшков
Последние двадцать с лишним лет он руководит Волжско-Камским государственным природным заповедником (ВКГПЗ). Подняв за годы своего директорства этот заповедник буквально из руин, он сделал его одним из самых сильных и надежных в заповедной системе. Для тех, кто ещё не догадался, о ком идет речь, это Юрий Александрович Горшков
Представитель биологической династии
Отец Юры в 1941 году, ускоренно окончив пехотное училище в Куйбышеве, сразу попал на фронт. После войны Горшков-старший окончил Казанский пединститут и до самой пенсии преподавал физкультуру в медучилище. Там и познакомился со своей будущей женой. У них родились два замечательных сына — Юрий и Михаил. И все же, несмотря на наличие героического отца, на выбор жизненного пути Юрия Горшкова больше повлияли женщины. Его мать, кандидат биологических наук, долгие годы работала в ТатНИИ сельского хозяйства, где выводила новые сорта ржи. Сыновья частенько помогали ей на опытных полях, поэтому выбор обоими биологического факультета Казанского университета не случаен. Приобретя биологическую специальность в университете, Юрий пришел в Казанский институт биологии (филиал Академии наук СССР), в лабораторию зоологии, на базе которой позже возник Институт экологии природных систем Академии наук Республики Татарстан. Работая в лаборатории, Горшков поступил в заочную аспирантуру Кировского сельскохозяйственного института, на кафедру биологии промысловых животных, которую возглавлял крупный ученый Сергей Владимирович Мараков. Влияние Маракова, причем не только в профессиональном плане, стало определяющим для Юрия Горшкова. Позже Юрий Александрович не раз говорил: «В биологии для меня культовое имя — Сергей Владимирович Мараков. Это уникальный, колоссальный, культурнейший человек!»
Учась на пятом курсе университета, Юрий женился — его Татьяна, как и заведено в этой семье, была биологом! Пристрастие к биологии продолжилось и в следующем поколении Горшковых. Несмотря на наличие биологической династии, состоящей из девяти (!) биологов разных поколений в пределах одной семьи, никто из них никого другого в профессию не тянул — каждый увлекал личным примером. Главное дело, что и фамилию-то их к «птичьим» нельзя отнести при всем желании, а вот поди ж ты, такое семейное гнездо умудрились отгрохать в пределах одного биологического пространства, что аналогов в заповедной системе не отыскать, как ни старайся!
Учась на пятом курсе университета, Юрий женился — его Татьяна, как и заведено в этой семье, была биологом! Пристрастие к биологии продолжилось и в следующем поколении Горшковых. Несмотря на наличие биологической династии, состоящей из девяти (!) биологов разных поколений в пределах одной семьи, никто из них никого другого в профессию не тянул — каждый увлекал личным примером. Главное дело, что и фамилию-то их к «птичьим» нельзя отнести при всем желании, а вот поди ж ты, такое семейное гнездо умудрились отгрохать в пределах одного биологического пространства, что аналогов в заповедной системе не отыскать, как ни старайся!
Как новое направление работы стало родным
О том, как старший научный сотрудник казанского НИИ стал вдруг директором государственного заповедника федерального уровня, увлекательно рассказывает сам Юрий Александрович.
«В заповедную систему меня, можно сказать, затащили силком. Родное министерство на меня, что называется, положило глаз и направило в заповедник. Мне сказали: „Надо, Юра!“ А я до этого в заповеднике был всего только студентом на практике. Я попытался „лечь на крыло“: мол, я не администратор, с заповедной системой знаком плохо. Но не тут-то было. На тот момент я работал в НИИ старшим научным сотрудником, заведующим лабораторией. Институт и заповедник замыкались на одно министерство, и я быстренько понял, что, если буду упорствовать, мне могут очень скоро перекрыть кислород. Тогда я отправился к И. А. Торчевскому, ректору института, академику. Он меня знал, как говорится, с пацанов, сам на работу принимал, кто ж ещё заступится, как не он? А он вдруг в ту же дуду: благословляю на заповедную стезю! Дескать, иди, чую, что твое это дело. Теперь всё в порядке. О принятом решении не жалею и даже благодарен тем, кто определил для меня новое направление работы. Конечно, с неба сразу все не валилось, но с самого начала поддержку мне обещали. И поддерживают до сих пор. Достаточно сказать, что ни один сотрудник заповедника за это время по собственному желанию не уволился! Правда, чтобы работать было сподручнее, я команду свою с прежней работы в заповедник перетащил».
С неба действительно не валилось ничего. Приходилось не просто восстанавливать, а начинать с нуля. Не хватало рук — сам первым хватал топор. Мало было средств — убеждал соратников: сначала надо показать, что мы сами можем делать, тогда и деньги дадут! Ну, а жене Юрий Александрович с новым назначением заявил, что жить теперь они будут в заповеднике, хотя Казань с обжитой квартирой рядом — люди и на более значительные расстояния на работу мотаются ежедневно. В общем, обретенное служебное жилье с удобствами на улице они с иронией окрестили хижиной дяди Тома. Там и жили Горшковы, даже когда Митя женился, и в их семье появилось следующее поколение. Таким вот образом и совпали две такие разные судьбы — человека и заповедника.
Позже Юрий Александрович с гордостью скажет: «Абсолютно точно, что в заповеднике я приподнялся над собой. Заповедное дело поначалу было для меня до крайности вещью в себе». Дел было — непочатый край. До этого, к примеру, я был совершенно далек от бумажных дел, от администрирования. Пришлось многому научиться. Конечно, работал не один, а с опорой на коллектив. Подчеркну: очень ценю доверие в работе и своим коллегам стараюсь верить во всем". Об одном все-таки Юрий Александрович Горшков жалеет по-настоящему: после того как он стал директором заповедника, научные интересы пришлось отодвинуть на второй план. Но такая уж судьба директора комплексного природоохранного учреждения: научно-исследовательская работа — это лишь одно из направлений деятельности, и директор не имеет права этому направлению уделять больше внимания, чем остальным.
Человек природы
Представить Юрия Горшкова в уютном кабинете или в душном мегаполисе можно с огромным трудом, он — человек природы. Соответственно, официоза он не любит, живет практически безвылазно недалеко от Раифы, где находится дирекция заповедника. Гостей Горшков встречает, как правило, в майке какого-нибудь яркого цвета с природоохранной эмблемой на груди. То есть прост, как сама лесная жизнь. Эх, если бы ещё такой жизни не мешали препятствия, периодически надвигающиеся извне! Юрий Александрович, понимая всю сложность современных реалий, все же сетует на внешние препятствия, мешающие заповеднику нормально существовать и развиваться:
«Территория ВКГПЗ граничит с землями нескольких сельскохозяйственных предприятий. Такое соседство оказывает негативное воздействие на все то, что охраняется заповедным режимом — почвы, водоемы, растительный и животный мир. Например, при весеннем таянье снега с близлежащих полей смывается почвенный слой. Огромная масса взвешенных частиц попадает в малые реки, протекающие по территории заповедника. Далее эта масса оседает в заповедных озерах, вызывая их обмеление и сокращение площади водного зеркала. Деградация гидросистемы может привести к гибели наиболее ценных для заповедника таежных типов сообществ».
Одновременно с преодолением хозяйственных трудностей, типичных в девяностые годы не только для дел заповедных, но и для других сфер российской жизни, Юрий Горшков развивал в деятельности заповедника научно-исследовательское направление. Как охотовед он предложил уникальный эксперимент по возвращению в Раифские угодья бобров. Дело в том, что на природоохранной территории нельзя использовать никакие механизмы, спасать озёра и реки заповедника от заиливания можно лишь естественными способами. Но, как известно, кроме человека, в природе есть лишь одно существо, способное формировать под себя окружающую среду: бобры создают запруды, чтобы обезопасить вход в свои жилища. Бобровые дамбы, в свою очередь, задерживают песок и почву, что смываются по весне с талыми водами. Да только бобров в Раифе давно уже не осталось. И вот в течение трёх лет на территории заповедника расселили несколько пар, которых отловили в пойме Вятки, доставили и приучили к новому месту обитания. В этой операции Юрию Александровичу помогали и младший брат, и старший сын, и многие другие специалисты.
Взрослым бобрам вживили датчики, чтобы потом можно было отслеживать их перемещения по заповеднику. Данные о том, как обживались бобры на новом месте, вошли в одну из глав докторской диссертации Юрия Александровича, которую он защитил в 2006 году. Факт защиты в наше время директором государственного природного заповедника докторской диссертации, как и наличие такой ученой степени у действующего руководителя ООПТ, — случай редкий.
Взрослым бобрам вживили датчики, чтобы потом можно было отслеживать их перемещения по заповеднику. Данные о том, как обживались бобры на новом месте, вошли в одну из глав докторской диссертации Юрия Александровича, которую он защитил в 2006 году. Факт защиты в наше время директором государственного природного заповедника докторской диссертации, как и наличие такой ученой степени у действующего руководителя ООПТ, — случай редкий.
Союзники и единомышленники, объединяйтесь!
Горшков с самого начала своего директорства в ВКГПЗ прекрасно понимал, что в одиночку улучшать организацию заповедника и продвигать его программы невозможно — нужна не только надежная команда в виде заповедного коллектива, но и действенная помощь, кого мы называем союзниками и единомышленниками. Завоевывать авторитет у потенциальных единомышленников удается не всем. В Волжско-Камском заповеднике получилось это в немалой степени благодаря личным качествам директора.
Однажды Горшкову пришла в голову светлая идея объединить состоятельных и состоявшихся людей, которым небезразлична судьба единственного в Татарстане заповедника федерального уровня. В 2005 году по инициативе Юрия Горшкова был создан элитный мужской экологический клуб «Седые дятлы». Среди нынешних членов клуба — директоры двух ведущих казанских театров, судья, директор СПИД-центра, директор солидного промышленного предприятия, чиновники республиканских министерств и ведомств, отдельные сотрудники заповедника, бизнесмены и юристы. Клуб своей работой демонстрирует один из настоящих ростков того самого гражданского общества, в котором граждане не уповают на власть и ничего у нее не клянчат. Основная задача клуба проста: коллективными усилиями обустраивать свою жизнь, делать ее комфортной, да при этом еще и реально помогать заповеднику, в жизни которого «Седые дятлы» принимают непосредственное участие. Клуб успешно осуществляет так называемую стратегию малых дел. К примеру, возьмем попытки приезжих проникнуть в заповедный лес или искупаться в монастырском озере. Местные жители имеют на это специальное разрешение, поскольку ни другого озера, ни другого леса у них нет. Не виноваты они в том, что государство решило создать заповедник как раз в том месте, где жили их предки, а теперь живут они сами с детьми и внуками. Но местных жителей немного, и нагрузки на окружающую среду они почти не создают. Иное дело — массовый наплыв горожан. Хотя охранная зона заповедника огорожена, а кругом развешаны запрещающие плакаты, попытки входа (въезда) в заповедный лес все равно не прекращаются. Так вот, «дятлы» на средства клуба нанимают наряд милиции, который в летние месяцы патрулирует поселки Раифа и Садовый. Социальный климат в охранной зоне заповедника может служить наглядным примером позитивного и эффективного сотрудничества всех сторон: администрации заповедника, руководства муниципального образования, монастыря, граждан, объединившихся в клуб «Седые дятлы», всего так называемого неорганизованного населения. В таком месте действительно приятно и работать, и отдыхать, да и просто жить.
Однажды Горшкову пришла в голову светлая идея объединить состоятельных и состоявшихся людей, которым небезразлична судьба единственного в Татарстане заповедника федерального уровня. В 2005 году по инициативе Юрия Горшкова был создан элитный мужской экологический клуб «Седые дятлы». Среди нынешних членов клуба — директоры двух ведущих казанских театров, судья, директор СПИД-центра, директор солидного промышленного предприятия, чиновники республиканских министерств и ведомств, отдельные сотрудники заповедника, бизнесмены и юристы. Клуб своей работой демонстрирует один из настоящих ростков того самого гражданского общества, в котором граждане не уповают на власть и ничего у нее не клянчат. Основная задача клуба проста: коллективными усилиями обустраивать свою жизнь, делать ее комфортной, да при этом еще и реально помогать заповеднику, в жизни которого «Седые дятлы» принимают непосредственное участие. Клуб успешно осуществляет так называемую стратегию малых дел. К примеру, возьмем попытки приезжих проникнуть в заповедный лес или искупаться в монастырском озере. Местные жители имеют на это специальное разрешение, поскольку ни другого озера, ни другого леса у них нет. Не виноваты они в том, что государство решило создать заповедник как раз в том месте, где жили их предки, а теперь живут они сами с детьми и внуками. Но местных жителей немного, и нагрузки на окружающую среду они почти не создают. Иное дело — массовый наплыв горожан. Хотя охранная зона заповедника огорожена, а кругом развешаны запрещающие плакаты, попытки входа (въезда) в заповедный лес все равно не прекращаются. Так вот, «дятлы» на средства клуба нанимают наряд милиции, который в летние месяцы патрулирует поселки Раифа и Садовый. Социальный климат в охранной зоне заповедника может служить наглядным примером позитивного и эффективного сотрудничества всех сторон: администрации заповедника, руководства муниципального образования, монастыря, граждан, объединившихся в клуб «Седые дятлы», всего так называемого неорганизованного населения. В таком месте действительно приятно и работать, и отдыхать, да и просто жить.
Любимое хобби — работа!
Когда случается общаться с Юрием Александровичем, всякий раз убеждаешься, что он — человек, вполне своею жизнью удовлетворенный. Почему? Сам он рассуждает так:
«Мне во многом повезло. Работа, которой я занимался, всегда была для меня любимым делом. Мои коллеги — они же мои друзья. То есть в жизни работа и хобби слились воедино. Кому-то может показаться: что за радость — то до семи месяцев в году в экспедициях находиться, то неделями пропадать в заповеднике, каких-то браконьеров ловить. Каждому свое! Я получаю полное удовлетворение от работы. Конечно, администрирование утомляет, хватает хозяйственной рутины. Помогает, что в заповеднике подобралась прекрасная команда. А второе — я счастлив в семье. С супругою мы одногодки, уже отметили 40-летие свадьбы, и ни разу не было такого, чтобы из-за работы она на меня обижалась. Татьяна понимает меня, как никто другой, хотя порой в шутку упрекает, что я зациклился на заповеднике. Я действительно нынче живу в первую очередь заповедником! Да можно ли иначе работать? Семья и работа до такой степени переплелись, что одно от другого я не отделяю.
Очень значимым для себя считаю, что удалось вырастить двух прекрасных парней. Дело даже не в том, что они пошли по моим, точнее — по нашим с женой стопам. У нас никогда не возникало проблемы отцов и детей. Мы с ними — друзья. Я никогда не навязываю своего мнения, хотя иногда мне и кажется, что они делают что-то не так. Вот два главных звена моей жизни. Они удались. Лично мне для счастья больше не нужно ничего".
Вероятно, каждый руководитель, небезразличный к делу, которым он занимается, которому отдана значительная часть жизни, когда-нибудь начинает думать о том, кому это дело можно доверить. Занимает вопрос поиска преемника и Горшкова:
«Проблема эта не надумана, и я поддерживаю мысль, что подготовкой кадров нужно заниматься серьезно и загодя. Это тоже входит в обязанности нормального руководителя — немного предвидеть ситуацию, в которой может оказаться заповедник завтра. Тем, кто бездумно живёт только днем сегодняшним, в руководителях делать нечего».
Что касается эколого-просветительской работы, к которой некоторые заповедные учёные, особенно старой закваски, относятся с определенным раздражением и даже пренебрежением, то Юрий Александрович имеет на этот счет свое, хорошо обоснованное мнение.
«Да, заповедники — это научно-исследовательские учреждения, лаборатории в природе, да, это участки восстановления и сохранения генетического фонда, а часто и эталоны саморегулирующихся природных систем, требующие особой охраны. Но заповедники — это и центры экологического и общечеловеческого воспитания, от которого зависит и сохранность самих заповедников. Однако проблема приобщения людей к природе заповедника неоднозначна и требует специального рассмотрения для каждого случая в отдельности». Сейчас много говорят о том, что заповедники пора «открыть для широких масс населения».
Не будучи принципиальным противником туризма, Горшков все же призывает в каждом конкретном случае принимать взвешенное решение.
«Говоря о развитии туризма на заповедной территории, нужно учитывать размеры Волжско-Камского заповедника и представлять себе территории, которые его окружают. Казань с населением в 1,5 миллиона человек находится в 30 километрах от заповедника, стотысячный Зеленодольск — в 17 километрах. Плюс к этому вокруг множество деревень. Так что и безо всякого туризма уровень внешнего воздействия на заповедник немаленький. У основной массы россиян, как эти ни прискорбно, очень низок уровень экологической культуры: если доступ на территорию заповедника сделать открытым, от него просто ничего не останется»
В словах Юрия Александровича, которые он высказывает по конкретным вопросам заповедного дела, легко угадывается его огромная любовь к своему делу и высочайший профессионализм.
Есть за что быть признанным!
Вспоминает Татьяна Горшкова, супруга Юрия Александровича:
«До сих пор, как кошмарный сон, вспоминаю ту историю, когда муж с инспекторами остановил трех браконьеров. Нарушители охотились на островах на лосей — ночью, с прожектором, установленным на тракторе. Инспекторы их догнали. Муж подбежал, пытаясь стащить вниз фонарщика, и тут сидевший в кабине вдруг решил дать ходу. Колесами трактора Юре раздробило левые руку и ногу. Друзья на лодке довезли его до Мензелинска, — представляю, как его трясло на воде! Оттуда доставили в Казань. Кость руки собирали буквально по кусочкам. Но как только с ноги сняли гипс — он встал на лыжи, пошел на зимние учеты! Думаю, это не фанатизм, а суть его характера. Работа, работа и снова работа, остальное неважно».
24–30 мая 2009 года в Республике Корея состоялась 21-я сессия Международного координационного совета по программе ЮНЕСКО «Человек и биосфера» (МАБ). На ней директору Большого Волжско-Камского биосферного резервата, доктору биологических наук Юрию Александровичу Горшкову была присуждена международная престижная премия ЮНЕСКО имени Мишеля Батиса, идеолога создания всемирной сети биосферных резерватов. В положении о премии записано, что она присуждается «за конкретные достижения по управлению биосферными резерватами».
Примеры, характеризующие стиль работы Юрия Горшкова и степень его признания, можно приводить долго. Этот стиль работы, в котором не последнюю роль играет гражданская позиция, между тем прост: быть таким, как все, но стараться делать свою работу как можно лучше. Об этом в заповедном мире знают многие.
«На протяжении ряда лет он постоянно попадает в какие-то громкие, героические истории. То он ложится под трактор, но двух вооруженных бандитов вместе с трактористом задерживает. То под Казанью грабят магазин, но вовремя появляется Горшков и способствует задержанию воров»,
показательный отрывок из речи, которую произнес Всеволод Степаницкий, поздравляя нашего героя с 50-летием на совещании руководящих работников заповедников и национальных парков.
Теперь Юрию Александровичу, конечно, лет уже немного больше, но, вне зависимости от возраста, в этом человеке ничего с тех пор не изменилось! Он по-прежнему полон задора и лучится энергией; мотается по всему миру, жадно впитывая чей-то опыт, чтобы потом применить его у себя в заповеднике; руководит вверенной ему территорией, но при случае сбегает в любимый лес. Если когда-то будет создаваться заповедный эпос (кто знает наших творческих работников!), то одним из его главных героев, представляющих Татарстан, непременно станет Юрий Александрович Горшков.
Теперь Юрию Александровичу, конечно, лет уже немного больше, но, вне зависимости от возраста, в этом человеке ничего с тех пор не изменилось! Он по-прежнему полон задора и лучится энергией; мотается по всему миру, жадно впитывая чей-то опыт, чтобы потом применить его у себя в заповеднике; руководит вверенной ему территорией, но при случае сбегает в любимый лес. Если когда-то будет создаваться заповедный эпос (кто знает наших творческих работников!), то одним из его главных героев, представляющих Татарстан, непременно станет Юрий Александрович Горшков.