«После рождения почти до трех лет я не говорил, что дало основания бабке обвинить мою мать в рождении немого ребенка. Все детские годы пришлось бороться с доставшимися недостатками и кое в чем при этом преуспеть. По крайней мере, когда я лет в 18 стал слишком разговорчивым, мама в сердцах как-то изрекла, вспомнив обиды свекрови: «Лучше бы ты родился немым!».
«В институте, кроме студенческих наук, я активно занимался спортом — тяжелой атлетикой, биатлоном и спортивным ориентированием. Спортсмен из меня, при таком диапазоне увлечений, получился средненький. Ещё три года работал в комсомольском оперативном отряде дружинников, а вот дружина по охране природы на нашем факультете появилась для меня слишком поздно. На пятом курсе женился на однокурснице Кате Лежниной из Кировской области. Вузовское обучение мне нравилось возможностью самостоятельно решать, как учиться, и в результате институт я закончил с отличием».
«В заповеднике обитают совсем дикие пчелиные семьи. Они сами выбирают естественные дупла, живут без помощи человека. Можно рассчитать плотность поселения диких пчел, но сами дупла попадаются редко. Есть не совсем дикие семьи пчёл — в бортях и в колодах. Их учитывают трижды — весной, летом и осенью. Почти домашние семьи сконцентрированы на пасеках, поэтому их численность известна всегда».
«Директор заповедника должен любить свое дело, любить природу и, что очень важно, уважать людей, с которыми работает. Все люди разные, у каждого в голове что-то свое, но я всегда считал, что каких людей судьба подарила, с теми и надо вместе работать. Единственное условие, которое я понял для себя: нужно сторониться тех, кого сразила денежная болезнь, кто одержим желанием заработать любым путем сразу и много. Таким следует устраиваться не в заповеднике, а в какой-нибудь иной сфере. А у нас миллионером не станешь — правда, и с голоду не помрешь».
«…Если говорить о заповеднике „ШульганТаш“, то при работе здесь обязательно нужно учитывать местные особенности. У меня в этом смысле все получилось удачно, без каких-либо шероховатостей. Во-первых, я родился и вырос в деревне Иргизлы, что рядом с заповедником. Во-вторых, я потомственный лесовод, искренне люблю эти края. В-третьих, что очень здорово, директором я стал не сразу. За годы работы на разных должностях я лично облазил все заповедные борти и близко познакомился со всеми лесниками-бортевиками. Так что к роли директора я оказался неплохо подготовлен». Жизнь показала, что Михаил Николаевич в своих суждениях прав.
«Опыт работы последних лет убеждает в том, что экологический туризм — не миф, а дело нашего будущего, хотя и не такого близкого, как хотелось бы. Заповедник создает музейно-экскурсионный комплекс, сеть маршрутов около своих границ, туристические приюты на пасеках, поддерживает бортничество и другие народные промыслы, сотрудничает с туристическими фирмами. Отснят рекламный фильм об агротуризме для немецкого телевидения. Заповедник и его окрестности посещает немало гостей, и это уже можно назвать экологическим туризмом».
«В пиковые дни для паломников физически невозможно организовать нормальные экскурсии даже при полуторасменной работе — возникают очереди, как в Мавзолей. Учащаются попытки несанкционированно проникнуть в пещеру, порою фиксируются сдвиги микроклимата, сопредельная с заповедником территория стихийно застраивается и деградирует».
«В положении о заказнике указано, что он «может быть охранной зоной заповедника». При таком статусе заказник охранялся бы госинспекцией «Шульган-Таша». Но этого не случилось. Министерство лесного хозяйства региона исправило в проекте документа слово «является» на «может являться». Заказник оказался под управлением Бурзянского лесхоза (ныне — ГУ «Бурзянское лесничество»), который не нашел ни кадров, ни средств для организации особой охраны. Заповедник пользуется правом на развитие бортничества в «Алтын Солоке», работающие по контрактам бортевики обустраивают бортевые угодья. Бортевики по мере становления бортничества в заказнике становятся частными предпринимателями, между ними зарождается конкуренция на использование свободных бортевых угодий. Между тем с улучшением дорог и ростом цен на липовый мед район стал привлекательным для кочевого пчеловодства. Многие пасечники-«кочевники» из Приуралья и Зауралья культивируют карпатских и кавказских пчел, и это усугубило проблему сохранения аборигенных пчел.
Появилась угроза утраты генофонда уникальной бурзянской пчелы. И вновь мы соприкасаемся с непостигаемой логикой чиновной мысли. Выяснилось, что в Министерстве лесного хозяйства республики некоторое время тайно готовятся проекты документов об отмене статуса государственного природного заказника «Алтын Солок»! И это при том, что гибкий режим заказника учитывает интересы местного населения! Более того, он полностью соответствует этим интересам, позволяя бережно использовать леса в зоне бортевого пчеловодства — рентабельного перспективного промысла, способствующего развитию этнографического, экологического и сельскохозяйственного туризма. Чтобы заказник «Алтын Солок» обрел второе дыхание и раскрыл свой экологический и социально-экономический потенциал, необходимы организационные перемены. Существует несколько вариантов. Получение статуса охранной зоны ГПЗ «Шульган-Таш» позволит улучшить охрану заказника силами хорошо оснащенной оперативной группы заповедника. Режим заказника можно пересмотреть в части возможности развития туристической инфраструктуры, решения иных формальных проблем. Оптимальным решением была бы передача заказника в ведение дирекции ООПТ при Минэкологии Р Б с выделением штата реальной охраны не менее трех человек. И, наконец, можно придать заказнику «Алтын Солок» статус федерального заказника — структурного подразделения заповедника «Шульган-Таш». Подобную работу Минприрода России в настоящее время приветствует и финансирует в связи с утратой реальной охраны заказников во многих регионах".