"У храма этого в моем очень раннем детстве была большая высокая часть. Наверное, колокольня. В ней и был какое-то время клуб, где мой папа работал баянистом. И оттуда мои первые детские мысли: это не воспоминания даже, это воспоминания по рассказам родителей. Но они сильные! Гигантских размеров ёлка, её в бывшую колокольню с большим трудом затаскивают. Наряжают её, поднимаясь по этой древней винтовой старинной лестнице. Ёлка стоит на специальной конструкции. И она крутилась! А вот что я уже точно помню сама, так это огромных размеров игрушки, громадные шары, невероятные стеклянные часы. У меня до сих пор от них мурашки. Потом построили новый клуб, и это уже другое. А в другой части храма, наверное, это была трапезная, была библиотека сельская. Вот такая классика: храм – это библиотека. Там было очень атмосферно, а потом ещё библиотекаршей стала моя тётя, и мне совсем стало там хорошо: я из школы сразу шла в храм, в библиотеку, то есть, и пропадала там".
"Детство моё в селе было самое лучшее. В выходные всегда уезжала на велосипеде к бабушке, на окраину нашего села, в деревню с почти таким же названием – Большой Коршик. И все выходные была на Коршике: с пчелами, с коровами, с овечками, поросятами, кроликами. К пчёлам ходила с дедом: я сижу в особом маленьком домике «пчельнике», и записываю. А он мне кричит в окошко: «Улей номер такой-то! Матерь жива!» или «Не червит пока!». Сижу, пишу и мне так нравится это всё! А уж когда мы на пасеку в лес с дедом на несколько дней уезжали, это вообще чудесно: мы с дедом понимали, что ни бабушки, никого, только мы, пчёлы и лес. У нас всегда была с собой баклажка кваса, черный хлеб, яйца с луком и вот этот мед. Любовь к лесу и понимание леса, наверное, у меня оттуда и пошли. Вроде бы я и маленькая была, а леса совсем не боялась. Уходила от пасеки в огромный малинник. Это я теперь понимаю, что в любом куске этого малинника я могла наступить медведю на хвост, места такие. Но тогда ни я не боялась, ни дед за меня не боялся".
"Работала звероводом: кормила лисиц, смотрела за ними, там много разных особенностей. Начинала с лисят, летом, и они дорастали до так называемой «товарной лисы» в декабре. И в декабре их нужно было забивать. И вот тут я поняла, что в звероводческом хозяйстве работать не буду никогда: вот ты ходишь к зверям, привыкаешь к ним, это же лисицы, такие социальные, они хвостом тебе виляют. А потом ты их в декабре идешь и сам же лично должен забить, потому что всё здесь – твоя работа. Конечно, я с самого начала понимала, чем это всё закончится. Но оказалось, что одно дело понимать, а другое – сделать это. В общем, не моя это оказалась работа и не моё дело".
Мне же медведь покоя не давал: я на третьем курсе по нему тему курсовой взяла. И вот случайно (!) вычитала в книге «Мои друзья-медведи», сами понимаете, чья книга, адрес: Тверская область, Торопецкий район, почтовое отделение Пожня, Пажетнов. Я написала Валентину Сергеевичу письмо, что очень хочу работать с медведем у него. У меня его ответ до сих пор хранится, такой этот почерк красивый. Он написал: «Леночка, я очень рад. Но Кировск – это же далеко». Я ему в ответ пишу, что Вы, Валентин Сергеевич, перепутали Кировск и Киров. Мне нормально Тверская область, близко! В общем, на третьем курсе я поехала на практику уже туда, в Центрально-Лесной заповедник к Пажетнову. И все. Там же я должна была и остаться работать. Но, видимо, цепочка случайностей, которые так уже долго вели меня в «Брянский лес», ещё не закончилась".
"Чувствую, что хочу подвести определённый итог своих 25 лет в «Брянском лесу». Все мои наработки за это время – их точно нужно облечь в статьи, в книгу, может быть, научную или научно-популярную. Мне важно, чтобы моя работа за все эти годы не пропала. Но подведение итогов, конечно, не будет финалом полевой работы: как мне без этого!? Хотя нужно признать, что «в поля» я уже так много ходить, как в ранней молодости, не смогу. Интересно, я недавно осознала, что я 25 лет своей жизни прожила в 20 веке и в одном месте, а 25 лет – в 21 веке и в Брянском лесу. И отсюда я никуда не хочу уезжать, здесь у меня полное ощущение второй родины. Не могу себя представить ни в каком другом месте. Очень люблю Кенозерье, но даже и туда не смогу уехать навсегда. Думаю иногда: а будут ли сюда приезжать мои возможные внуки? Хотелось бы. Мне здесь так нравится. Здесь я дома. Здесь я нужна".