Непоследний Богатырь: к 70-летию Владимира Захаровича Богатыря, природоохранника, охотоведа и поэта

Текст: Всеволод Борисович Степаницкий, Заслуженный эколог Российской Федерации, сопредседатель МОО «Экспертный совет по заповедному делу»
________________________
Непоследний Богатырь: к 70-летию Владимира Захаровича Богатыря, природоохранника, охотоведа и поэта

17 декабря 1951 года в стольном граде Киеве родился Владимир Захарович Богатырь. И родился обладатель богатырской фамилии в семье, этой фамилии в полной мере соответствующей. Отец — Захар Антонович Богатырь (1909 — 1993), государственный деятель, во время Великой Отечественной войны — один из руководителей партизанского движения, комиссар Житомирского партизанского соединения (под командованием легендарного А.Н.Сабурова).

О том, как воевал Захар Антонович наглядно свидетельствует его фотография образца 1945 года: чего стоят ордена Богдана Хмельницкого 1-й и 2-й степени, не считая остальных наград.

Мама — Мария Фёдоровна Богатырь, в девичестве — Землянова (1922 — 2020). Она, молодая учительница школы в селе Красная Слобода, затерянном в брянских лесах, вслед за своим отцом ушла в эти леса, в партизанский отряд. Там и встретила своего Богатыря. Там и сражалась. Разведчица и пулемётчица, кавалер боевых наград, тяжелое ранение. Теперь ясно, почему в интернете наш юбиляр выбрал себе имя — Захар Землянов.

В 1957 году семья переехала в Москву, где и прошли главные детские годы Владимира Богатыря. Это было такое славное и перспективное детство: папа — ответственный работник, квартира на Кутузовском проспекте, спецшкола с углублённым изучением английского. Тут и все пути открыты: хочешь — в МГИМО, хочешь — ещё куда. Но, как известно, есть дороги, которые мы выбираем, есть — которые нас выбирают… Эти дороги и привели Володю Богатыря (в неполные 11 лет) в Кружок юных биологов Московского зоопарка — знаменитый КЮБЗ. А из КЮБЗа пути в МГИМО нет…

К девятому классу Володя Богатырь из английской спецшколы ушёл. И поступил в популярную тогда в московской юннатской среде школу № 710, в класс с биологическим уклоном. Окончив же среднюю школу, Богатырь (как и заведено в КЮБЗе) приступил к обретению соответствующей профессии, став студентом отделения географии и биологии географического факультета МГПИ им. Ленина. Но, проучившись семь семестров, студент Богатырь отчётливо осознал — это всё же не то, о чём он мечтал на кюбзовских выездах в леса. И тогда Владимир Богатырь сделал, пожалуй, самый важный поступок в своей жизни — перевёлся на факультет охотоведения Иркутского сельхозинститута и уехал из Москвы в Восточную Сибирь.

Надо сказать — из Москвы учиться на иркутский охотфак крайне редко едут (если вообще — едут) даже самые мотивированные юные натуралисты. Богатырь — уехал. Кстати, в КЮБЗе этот выбор Богатыря очень даже оценили (а как иначе, ведь «Наш учитель — дядя Петя», ну, кто в теме — поймёт…). Помню, как руководитель КЮБЗа (известный в юннатской среде, как Силыч) показал на фотографию Богатыря (на стенде с воспитанниками кружка) и добавил: «Богатырь — бог охоты!».

Годы учёбы Богатыря на охотфаке совпали с двумя значительными событиями. Во-первых, в эти годы в стране набирала силу движение студенческих дружин по охране природы. Во-вторых, иркутский охотфак осенью 1970 года потрясла трагедия: в калмыцкой степи был убит выдающийся организатор борьбы с браконьерством, основатель специализированного отряда по охране сайгака, выпускник факультета охотоведения ИСХИ У. К. Кнакис. И год спустя на охотфаке была создана студенческая природоохранная дружина с задорным названием — Боевая комсомольская дружина (БКД) имени Улдиса Кнакиса. В ряды её активистов влился и студент Богатырь.

Члены БКД им. Улдиса Кнакиса, будучи общественными охот- и рыбинспекторами (а таковые в те времена имели достаточно прав), в свободное от учёбы время «давали прикурить» иркутским браконьерам — мало никому не казалось. В рядах этой дружины и шло профессиональное становление природоохранника Богатыря.

В 1975 году Владимир Богатырь окончил охотфак, защитив диплом на тему «Теория и практика заповедного дела в РСФСР». Во всяком случае, с теорией к этому моменту у него было в порядке, а практики он решил набираться незамедлительно. И двинулся к первому (после окончания вуза) месту работы — в Архангельскую область, в государственный заповедник «Пинежский», в его лесную охрану. Где и принят на работу в должности помощника лесничего.

Заповедник «Пинежский» — маленький, тихий, спокойный. А природоохранная душа Владимира Богатыря, охотоведа и бойца БКД им. Улдиса Кнакиса, просила простора и размаха. Просила — и обрела. Через год Владимир Богатырь уехал на Чукотку, в службу госохотнадзора, став старшим государственным охотничьим инспектором.

На Чукотке старший госохотинспектор Богатырь исполнял служебные обязанности так, как учили на охотфаке и в рядах БКД имени Улдиса Кнакиса. В том числе — в части борьбы с браконьерством — беспощадно и бескомпромиссно. И так четыре года подряд. А затем случилось то, что и должно было когда-нибудь случиться.

Составил Богатырь протоколы на двух нерадивых охотников: один — зампредокрисполкома, другой — завотделом обкома партии. И над старшим госохотинспектором тучи зависли косыми сетями.

Как и положено охотоведу, первая ласточка прилетела к Богатырю на охоте. Взял тогда Богатырь сохатого (нет, не так, как депутат Рашкин, а как положено – с лицензией, со всеми иными необходимыми документами, строго придерживаясь Правил охоты). Но в райотдел милиции всё равно был доставлен. А потом, начальник райотдела, раздосадованный бездарно убитым временем, прощаясь с Богатырём, высказал претензию – мол, Вы, уважаемый, там с начальством воюете, а я теперь должен голову ломать – за что бы Вас закрыть. И, надо сказать, претензия эта старшего госохотинспектора озадачила. Даже некстати вспомнилась песня, ещё в КЮБЗе услышанная – «Летели гуси за Усть-Омчуг» (особенно эти слова: «И улыбались конвоиры, дымя зеленою махрой»).

Но, слава Богу (а также профессорам Мантейфелю П.А. и Скалону В.Н.) имело место в стране и охотоведческое братство. И один из ярких представителей которого взял старшего госинспектора за руку и привёл в кабинет заместителя начальника Главного управления охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР Нечаева А.В. Причём как вошли в кабинет, то едва поздоровавшись, ведущий, показав на ведомого (за руку), сразу сказал: «Это тот самый чудак, который составил на Чукотке эти протоколы» (по словам очевидцев, сказал именно так – прямо и доходчиво).

Анатолий Васильевич же изложением вопроса удовлетворился. Затем вздохнул и выдал вердикт: «Дело ясное. Надо спасать парня. Только вот куда его направить … во спасение?». Ещё чуток подумал – говорит: «О, Туруханский район, это годится!».

В тот день Владимир Захарович Богатырь покинул территориальный орган госохотнадзора и получил новое назначение (переводом!) – Туруханская биотехническая станция ЦНИЛ Главохоты РСФСР, старший охотовед.

Туруханский район – место привлекательное и известное. Но главное – открылись перспективы: стать в жизни не только охотоведом, но и настоящим учёным – полевым исследователем. Это же для любого кюбзовца – высший пилотаж! Ведь ЦНИЛ – это Центральная научно-исследовательская лаборатория! Один из центров охотоведческой науки! Вот, Вам, старший охотовед Туруханской биостанции, заочная аспирантура! Вот Вам маститый и авторитетный научный руководитель в Москве! Но остепенённым исследователем Владимир Захарович Богатырь так и не стал – дело как-то не заладилось.

Точнее заладилось, но однажды научный руководитель сообщил Богатырю, что для того, чтобы стать кандидатом наук нужно ещё немало потрудиться, а именно: освоить современные методы исследований, взятые но вооружение охотоведческой наукой часто (но помногу) привозить в Москву дары Туруханской природы (ну, нельма и что там ещё водится). Чтобы предпринял кто-то другой, получивший такую вводную от научного руководителя? Стал бы возить часто, но много? Стал бы возить часто, но немного? Вообще бы не стал возить? Но старший охотовед Богатырь поступил иначе: он написал поэму. Точнее – «Поэтический отчёт о том, почему я не стал кандидатом биологических наук» (название такое, авторское). И под заголовком указано: «Посвящается моему отцу». Были там такие строки:

А ещё такие:

И такие:

А в конце – обращение к бывшему научному руководителю:

Написал, разослал адресатам да друзьям, покинул оплот науки (непросто им в жизни — правдорубам, правдолюбам и правдоискателям) и двинулся дальше, дорогой, которую выбрал. Как выяснилось с годами — самой главной дорогой своей жизни.

Главная дорога жизни привела Владимира Захаровича Богатыря в федеральный заказник «Тофаларский». Заповедная Тофалария… Сохраненный участок ушедшего в лету Саянского заповедника — фактически первого в России. Северный макросклон Восточного Саяна, бассейн реки Агул, озёра Агульское и Медвежье, ценнейшие горно-таежные леса, уникальные ландшафты, богатый животный мир, одна их природных жемчужин Восточной Сибири.

Здесь охотовед и поэт Богатырь начал работать в охране заказника под началом известного сибирского охотоведа и природоохранника, опытного таёжника Эрика Митрофановича Леонтьева. А годы спустя уже сам возглавил федеральный заказник «Тофаларский».

И все эти годы охранял (и охраняет) Владимир Захарович федеральный заказник «Тофаларский» от браконьеров и других непрошенных гостей. Охранял (и охраняет) как умеет и как может. Продолжал охранять и в смутные времена очередной управленческой реформы (2005 — 2009 гг.), когда федеральные заказники вдруг оказались почти никому не нужными. Охраняет и сейчас, будучи в должности заместителя директора ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» — руководителя федерального заказника «Тофаларский». И так почти 35 последних лет!

В эти минувшие годы Богатыря приглашали выступать на телевидение, он становился героем снятого документального фильма, писал статьи для газет и журналов, даже (по собственной инициативе) составлял ежегодный отчёт — «Летопись природы заказника «Тофаларский». И в эти же годы на Богатыря шли кляузы и доносы, за его спиной возводили (на него же) хулу и конечно (а как иначе) возбуждали уголовное дело — уж больно он не давал развернуться районной знати, жаждавшей похозяйничать в заказнике.

Но — отбивался Богатырь и выходил победителем. Может быть, в одиночку и не устоял бы (хоть и Богатырь) — но, как писал Игорь Акимушкин — «И у крокодила есть друзья» (а книгу эту Богатырь читал, да и И. И. Акимушкина, воспитанника КЮБЗа, замечательного биолога и популяризатора науки хорошо знал лично).

А ещё у Богатыря есть мечта — чтобы был в стране организован Саянский национальный парк, в границах Иркутской области и Красноярского края, на значительной части бывшего (созданного дважды и дважды ликвидированного) Саянского заповедника (разумеется, включая и потенциальное заповедное ядро этого национального парка — нынешнюю территорию заказника «Тофаларский»).

Так писал свыше 100 лет назад организатор Саянского заповедника, классик отечественной охотоведческой школы и подвижник заповедного дела Д. К. Соловьёв.

Мечтам же иногда свойственно сбываться (говорят, что особенно — под Новый год). Вдруг, к примеру, прочтёт эти строки министр природных ресурсов и экологии России — и скажет «А почему бы и не попробовать?» Кстати, Министерством был Богатырь неоднократно отмечен. В 2013 году — нагрудным знаком «За заслуги в заповедном деле» (сам Богатырь говорил, что считает его своей главной наградой). 2013 год. Всероссийский семинар-совещание руководителей заповедников и национальных парков. В. З. Богатырю только что вручен знак «За заслуги в заповедном деле». В 2014 году — нагрудным знаком «Почётный работник охраны природы». А вручили эту награду на торжественном собрании, посвящённому 90-летию КЮБЗа, в актовом зале Минприроды России.

Владимир Захарович тогда решил в ответном слове прочитать собственные стихи — однако от волнения забыл первые строки. Но министр С. Е. Донской его ободрил — «Да можно своими словами!». Да, разумеется, продолжал Богатырь все эти годы писать стихи (да и поэтические сборники издавал). Как-никак — член Союза писателей России.

Собственно говоря, я ведь чего хотел — Владимира Захаровича с 70-летием поздравить. С юбилеем тебя, брат! Желаю всего того, что сам себе желаешь!

А там, глядишь, поддержат меня и другие представители братств — их же немало: кюбзовское, охотоведческое, заповедное. А то и встанут, и поднимут рюмку — «За Богатыря — до дна!». Ну — и за наше заповедное дело (чтобы два раза не вставать)!